Фройляйн Штирлиц - Страница 17

Нда. Собственно, результат оказался ожидаемым. Я так и думала. Клетка оказалась в мире Петьки, а внезапно разбуженный и лишившийся любимого домика отважный хомяк-исследователь, в облаке капустных и морковных огрызков кубарем скатился по моей поднятой вверх руке, зацепился когтями за воротник мундира, а затем как-то ухитрился просунуться мне за шиворот. И начал там ползать у меня по спине и по животу в поисках выхода.

Я вытряхнула хомяка из мундира (под шкаф убежал; ладно, потом горничная поймает), отряхнула с себя кусочки моркови и капусты и с чувством честно выполненного долга закрыла журнал наблюдений за окном. На сегодня опыты окончены.

Подняв трубку красного телефонного аппарата, попросила соединить меня с Москвой. Пора очередной пароль докладывать. Я каждый день так звоню, подаю сигналы, что всё ещё жива и что войны пока не предвидится. А то мало ли что.

Впрочем, войны уже теперь, пожалуй, можно и не опасаться. Во-первых, дивизии вермахта потихоньку снимаются с позиций и переезжают из Польши во Францию. А, во-вторых, учения. Генералы тут начали играть в войну и… результат оказался поразительным. Я в шоке.

Либо у них тут какие-то формулы неправильные, либо… я не знаю, что там у нас, в нашем варианте, произошло. Как выяснилось, на 22 июня у СССР в западных областях был и количественный и качественный перевес в силах. И товарищ Сталин вполне справедливо считал, что кадровая армия способна сдержать первый удар и дать время на мобилизацию. Каким образом случился такой разгром – загадка.

И ведь нельзя сказать, что внезапность нападения не учитывали. На учениях первую неделю немецкие войска воевали с силой 125%, вторую – 120% и так далее, выходя к паритету с советскими войсками лишь через пять недель боёв. Но немцам это не помогло. Да, поначалу действительно случилось несколько прорывов. Только в Минск немцы так и не вошли. И Белостокского "котла" не случилось. Упорнейшие бои шли у города Волковыск, но немцы его так и не взяли. А когда была окружена и уничтожена сувалкинская группировка фашистов, а наши взяли Люблин, то всем стало ясно, что это – разгром. Тем более что мобилизация в СССР идёт полным ходом и в тылу западного фронта товарищ Жуков поднимает резервный фронт.

Сейчас у них там, на учениях, уже середина сентября и войска Павлова вот-вот войдут в Варшаву. Я думаю, товарищ Павлов радостно потирает лапки и готовится вертеть дырку под новый орден. Только вот, сомневаюсь я, что орден он получит. У товарища Сталина есть о нём кое-какая информация.

Как ни странно, но больше всего от поражения немецкой армии на учениях выиграл Гитлер. Его и без того высокий авторитет поднялся до совершенно невообразимых высот. Ведь это именно он в самый последний момент остановил Германию перед самоубийственным нападением на СССР. Теперь генералы ему просто в рот смотрят. Ведь если бы не он, то Рейх сейчас находился бы в глубокой заднице.

О, наконец-то соединили меня. Как тут связь медленно устанавливают, ужас. Всё люди, руками делают. Никакой механизации. И это ещё у меня элитная правительственная связь. Обычному человеку из Берлина до Москвы дозвониться, минут двадцать, наверное, нужно. Меня-то пять минут соединяли. Ладно, соединили. Я вежливо поздоровалась с Александром Николаевичем и сообщила ему сегодняшний пароль. Всё нормально.

Ну, всё. Пора. Блин, опять эта каторга. Ненавижу. Школа. Да ещё и среда сегодня. Ужасный день. Меня тут учат. Знаете, на что процесс моего обучения больше всего похож? Помните старинный мультфильм "Двенадцать месяцев"? Как там юную королеву учили. Вот, нечто на подобии и у меня тут. Примерно так меня и учат.

Нет, с точными науками всё у меня нормально. Математика-физика-химия идут на "ура". Профессора не нахвалятся, говорят, что хоть сейчас в университет. Школьную программу я освоила в полном объёме. Так же отлично у меня по иностранному языку. По русскому, то есть. Я по-русски ещё даже и получше своего учителя говорю. А вот с грамотностью у меня хреново. Ошибок я многовато пока что ещё делаю. Но самый кошмар – это родная литература.

О, припёрся. Начкар стучит, входит и докладывает, что опять притащился этот старый мухомор. Ладно, зови уж. Всё равно не отвертеться. Здравствуйте, герр Мунк. Да-да, я тоже очень рада. Просто безумно. Такое счастье, увидеться с Вами. Что? Поэтический реализм? Безусловно, крайне интересная тема. Давайте изучим. Я вся внимание.

Ага. "Шварцвальдские деревенские истории". "Культурно-исторические новеллы". Очень интересно. Хомяк-исследователь перебежал из-под шкафа под диван. Гейзе приобретает славу первого новеллиста Германии, а хомяк подбирает и запихивает за щёки кусочки капусты. Немецкий роман заметно стремится к возможному для него реализму. Куда ж ты морковь-то ещё пихаешь, балбес? Щёки ведь лопнут! Из новеллистов лучшие Конрад Фердинанд Мейер и Захер-Мазох. Что, не лезет? Но просто бросить жаба не разрешает, да? С раздувшимися щеками и куском моркови в зубах хомячок рысью удаляется обратно под шкаф. Но отрадное явление представляет собой беспритязательный семейно-юмористический роман…

Когда я проснулась, в комнате никого, кроме меня, не было. Я выпрямилась на стуле и посмотрела по сторонам. А где все? Ладно, допустим, хомяк всё ещё под шкафом. Но где герр Мунк? Он что, ушёл, даже не попрощавшись со мной? Это ведь не вежливо. Или он обиделся? А чего? Подумаешь, немножко заснула. У него голос такой убаюкивающий…

Глава 11.

– Поживут в гостинице. Ничего с ними не сделается. Зачем по семьям-то?

– Нет! Ютта, нет! – В волнении я вскочила на ноги и принялась расхаживать по своему кабинету, для большей убедительности сопровождая речь жестами. Похоже, это я от Гитлера заразилась, тот тоже всегда так делал. – Ну, какие же вы упёртые! Вчера Артур приходил, сегодня ты с тем же самым. Это очень важно, чтобы именно по семьям. Они должны пожить нашей жизнью, понять нас. А мы должны посмотреть на них. Должны увидеть, что в России живут не только евреи и комиссары, но и обычные люди. Такие же, как и у нас, мальчишки и девчонки.