Фройляйн Штирлиц - Страница 45

Да ну. Не хочу продолжать про это. Я когда в очередной альтернативке доходила до того места, где Гитлер начинал сосать палец или орать что-либо вроде: "Сталин – идиот!", то… как правило, на этом моё знакомство с данной книгой и заканчивалось. Если автор не в состоянии быть хоть чуть-чуть беспристрастным по отношению к Главному Злодею, то значит и Главный Хорошист у него выписан откровенно убого. В общем, нет веры такому автору. Ни в чём.

Извините, отвлеклась. Итак, два часа назад, насколько мне известно, война закончилась. Риббентроп сразу позвонил Гитлеру, а тот мне. Впрочем, боевые действия уже три недели не велись. Действовало соглашение о прекращении огня. Всё это время утрясали условия мира. А Гитлер ещё специально время тянул, сегодняшнего дня ждал.

Почему тянул и зачем ждал? Знаете, у него оказалось весьма оригинальное чувство юмора. Это нечто вроде шутки, хотя её смысл в этом мире могу понять лишь я. Гитлер посмеялся над Историей. И теперь у Рейха есть новый государственный праздник – День Победы. Он будет каждый год отмечаться 9 мая.

Хотя мне немного жаль нашей замечательной песни "День Победы", которую так и не напишут. Впрочем, вспомнив цену, которую мы заплатили за эту песню, я посчитала такую жертву вполне приемлемой. Другую песню напишут. Ещё лучше.

А наш "День Победы" я спела Гитлеру, но тот нифига не понял. В этой песне главное – слова. Гитлер же по-русски почти не понимает, а в моём переводе на немецкий песня не звучит. Да и пела я без музыки и голос у меня не подходящий. Я же не Лев Лещенко и не Иосиф Кобзон.

Кстати, насчёт песен. Новости по радио, наконец-то, закончились, и диктор объявил, что сейчас будут передавать песни из советских кинофильмов. Во, то, что надо! Послушаем. А то я по нашим песням скучаю. Просила в будущем скинуть мне сюда какую-нибудь считалку, пусть даже и совсем ублюдочную – только музыку слушать. Так не дали! Регрессоры позорные. А теперь уже и не кинут. Нда. Некому кидать. Схопнулось моё окошко, вот!!

Как, как? А вот так! Нету его больше. Это 8 марта случилось, как сейчас помню. Такой вот подарочек. Не знаю я, что там у них произошло. Как обычно, поднимали стандартную восьмитонную болванку, я её рукой касалась. Её уже с той стороны подцепили, она без подъёмника нашего стала подниматься. И когда от болванки осталась примерно треть, эта треть вдруг упала вниз, прямо на платформу подъёмника. Не удержалась там и скатилась на землю. Хорошо ещё, что не на меня, а то придавила бы. Она ж тяжёлая.

Вот и вся история. Больше я и не знаю ничего. С тех пор я просто самая обычная девочка. Нет у меня теперь дыры в будущее.

Испугалась, конечно, сначала. Сразу вспомнила все свои старые страшилки про подвалы гестапо. Мелькнула даже мысль застрелиться, пистолет-то был у меня. Пользоваться я им не умею, но уж один-то выстрел в упор сделать смогу. В себя я не промахнусь.

Не застрелилась. Страшно. Не хочу умирать. Гитлеру я позвонила. Тот велел мне возвращаться домой и ждать его. За те два часа, что он ехал, я вся извелась. Четыре раза пистолет доставала. Один раз даже дуло в рот себе засунула. Но не выстрелила. А когда увидела в окно прибытие кортежа Гитлера, кинула пистолет на кресло и села на него. Может, достать успею?

Гитлер же, едва войдя, прямо в плаще, сразу полез обниматься. Поднял меня с кресла, обнял, поцеловал в щёку и… увидел то, что на кресле лежало. И всё понял. Дура ты, говорит, Эльза. Ты же дочь моя. А я сразу разревелась. Вспомнила своего настоящего папу, Петьку, деда Мишу, бабу Сашу. Хрюшу вспомнила, я и по ней скучаю. Мне ведь теперь никогда, никогда не увидеть их. Я тут застряла навсегда! Гитлер же прижимал меня к себе и молча гладил по голове. И так у меня всё в мозгах перемешалось – и папа, и Гитлер, и Хрюша, и торт "Прага", который так любил Петька, и глупый, но честный и смелый прадед Алёшка, и пистолет на кресле, и подвалы гестапо, что в тот раз я впервые в жизни упала в обморок.

Очнулась я лишь утром следующего дня, в собственной постели. Вчера вызванному ко мне доктору объяснили, что у меня было сильное нервное потрясение. Тот сказал, что ничего страшного, бывает. Мне просто нужно поспать. И вколол мне какое-то снотворное. Вот я и провалялась до самого утра.

Едва я успела позавтракать, как вновь приехал Гитлер. Он ещё раз объяснил мне, какая я дура. Наверное, это вчера на меня так шок подействовал от потери окна. Сегодня я была более адекватна и способна к логическим рассуждениям. Нда. Действительно, чего я этих подвалов боялась? Зачем меня отправлять туда? Что интересного можно у меня там выпытать? Никакую Страшную Тайну узнать у меня невозможно. Я её просто не знаю, этой тайны.

Нет, когда я только свалилась сюда 22 июня, смысл отправить меня к Мюллеру был. Тогда я много чего могла рассказать о грядущей войне. Возможно, немцы даже с моей помощью и Москву бы захватили, и Ленинград, и Сталинград. Правда, войну всё равно проиграли бы, я не сомневаюсь. Пусть Берлин наши взяли бы не в мае 45-го, а в июле 46-го. Неважно. Финал всё равно был бы таким же. Жертв только больше было бы, вот и всё.

Но сейчас всё иначе! Все мои знания истории уже сейчас не стоят ничего. История пошла совершенно иным путём. А что ещё, кроме знания будущего, можно с меня взять? Я же не учёный. Да, я знаю, что такое микроволновка и очень хорошо умею в ней готовить. Но как она устроена – не имею ни малейшего представления. Я быстро разберусь, как включить и настроить телевизор любой марки. Но собрать его я не смогу, даже если дать мне все необходимые детали. Я немножко умею программировать и неплохо могу редактировать картинки в графическом редакторе. Но без действующей считалки это совершенно бесполезные умения. Вот и получается, что о будущем я не знаю ничего ценного.